Текст заключения, представленного на оценку, позволяет сделать вывод о том, что эксперт провел исследование по всему спектру поставленных перед ним вопросов. Как следует из формулировки вопросов, поставленных перед экспертом, основными методами исследования должны быть лингвистические методы. Это обусловливается типом исследуемого материала, аспектом исследования и содержанием вопросов. С точки зрения типа материал, представленный эксперту на исследование, представляет собой два текста, два письменных речевых произведения, написанных на современном русском литературном языке с использованием профессионального (научно-технического) сленга. Таким образом, объект исследования является лингвистическим. Аспект исследования характеризуется тем, что эксперт призван оценить степень сходства двух текстов в аспекте их речевой формы и содержания. Данный аспект является лингвистическим. Наконец, содержание вопросов, адресованных эксперту, при анализе материала требует обращения к таким понятиям, как «текст», «заимствование», «речевые (лингвистические) приемы», «речевые (лингвистические) средства», «автор», «авторство». Данные понятия являются лингвистическими. К компетенции лингвиста не относится только четвертый вопрос, поскольку ключевым понятием данного вопроса является правовое понятие плагиата, то есть незаконного присвоения чужого произведения или части чужого произведения. Событие плагиата констатируется по совокупности ряда признаков следствием и судом. Лингвист может лишь констатировать степень совпадения или несовпадения текста (части текста), а также авторского замысла (идеи произведения). Таким образом, четвертый вопрос по своему содержанию является юридическим и требует судебного следствия. Для ответа на первый вопрос эксперту необходимо было провести лингвистическое сопоставительное исследование, направленное на установления степени идентичности текстов или их частей. Автор оцениваемого заключения не дал оценки характеру сходства текстов сопоставляемых диссертаций. Не уточнил, какие части текста совпадают и являются ли эти части в смысловом отношении завершенными и целостными - либо представляют собой отрывочные фрагменты абзацев и предложений. В контексте сопоставительного исследования, проведенного экспертом, не дано принципиально важного разъяснения о том, в какой степени можно говорить о сходстве диссертаций на основе выявленных сходных фрагментов. Экспертом не установлено, являются ли сходные фрагменты в смысловом и композиционном отношении ключевыми, нагруженными, опорными – либо схожие фрагменты являются авторскими отступлениями, вставными рассуждениями и слабо влияют на восприятие целого произведения. Такого рода исследование было необходимым для ответа на вопрос о сходстве диссертаций. В оцениваемом заключении перечислены страницы, на которых выявлены схожие материалы. Какой-либо лингвистической оценки выявленным сходствам не дано, что не позволяет говорить о сходстве или несходстве диссертаций как целостных произведений или фрагментов диссертаций как относительно целостных и в смысловом отношении полноценных частей произведения. Эксперт в ответе на первый вопрос дает краткое пояснение: «Следует отметить, что сплошного сходства не отмечается, на указанных страницах имеются сходные фрагменты текстов, причем это сходство касается отдельных абзацев». Стр. 3 Из этого пояснения не ясно, выявлены ли в ходе экспертного исследования факты дословного совпадения абзацев - либо совпадения «касаются отдельных абзацев» в том смысле, что в некоторых абзацах имеются схожие элементы (словосочетания, части предложений). Отсутствие такого рода пояснений не позволяет понять, имеют ли место факты заимствования частей произведения. При ответе на второй вопрос эксперту было необходимо провести сопоставительное лингвистическое исследование с целью выявления фактов заимствования произведения (диссертации) в целом или отдельных частей произведения. При этом исследование необходимо было вести в 3 этапа. Первый этап должен заключаться в выявлении дословно совпадающих фрагментов текста. Второй этап призван оценить эти совпадения на предмет правильности письменного оформления чужой речи (проверить использование кавычек и ссылок). На третьем этапе важно оценить совпадающие фрагменты на предмет их относительной целостности и смысловой законченности. Только после тщательного исследования в соответствии с описанными этапами можно получить научно корректный ответ на вопрос о факте заимствования произведения или его части. Текст заключения, представленный на оценку, не позволяет говорить с уверенностью, что эксперт провел необходимые исследовательские операции в соответствии с научно-лингвистическими методиками. Так, в таблицах 1 и 2 приведены данные о совпадающих, частично совпадающих и не совпадающих частях исследуемых диссертаций. Однако эксперт не дает оценки правильности оформления чужой речи на письме в диссертации Н. А. Белик, что не позволяет понять, ссылается ли Н. А. Белик на В. В. Белова, оформляет ли выдержки из его диссертации как цитаты. Совпадающим элементам не дана оценка на предмет того, можно ли с лингвистической точки зрения считать совпадающие элементы частями произведения. Без такого рода анализа дальнейшее исследование явятся в научно-лингвистическом плане несостоятельным. Однако эксперт вместо необходимых научно-лингвистических операций увлекается судебным следствием, юридическими аспектами судебного разбирательства, беря на себя функцию суда. Так, эксперт пишет: «Сходство и даже одинаковые материалы в диссертациях обоих авторов не могут расцениваться как плагиат, поскольку представляют собой использование материалов И.А. Беляева, П.Л. Чебышева, Я.Г. Пановко и некоторых иных авторов, совместных статей и патентов». Стр. 34. Из процитированного фрагмента видно, что эксперт стремится дать выявленным фактам совпадений правовую оценку, анализируя авторские права, апеллируя к правовому понятию плагиата, но при этом не приводит никаких цитат, ссылок на текст или рисунки из указанных источников, что именно использовано. Далее эксперт в еще большей степени отдаляется от ответа на вопрос суда, увлекаясь научной значимостью диссертации Н.А. Белика, давая оценки решению диссертационного совета, присудившего ученую степень по результатам защиты диссертации: «При этом, научные результаты, полученные в диссертации Н. А. Белика не идентичны научным результатам, полученным в исследовании В. В. Белова и представляют собой самостоятельный вклад автора в науку, что также отмечается в заключении диссертационного совета (л.д. 88-90). Именно это обстоятельство послужило основанием для вынесения решения о присуждении ученой степени кандидата технических наук». Стр. 35 Такого рода замечания не имеют отношения к исследованию, необходимому для ответа на вопрос суда о фактах заимствования текста. Вместо строгой научно-лингвистической оценки каждого совпадающего фрагмента в аспекте его композиционной роли, смысловой нагрузки и значимости, а также формальной и смысловой состоятельности, автор экспертного заключения прибегает к количественному методу, не имеющему под собой никаких научных оснований. Простой подсчет совпадающих знаков без учета смысловой нагрузки и композиционной роли совпадающих фрагментов не приводит к объективным результатам. Такой подсчет не является научным методом, не получил в науке о языке теоретического осмысления и апробации. Представим себе ситуацию. Предположим, современный поэт включит в свою книгу стихотворение Пушкина, состоящее из 100 знаков. В этом случае процент совпадения равняется 100%, и факт заимствования неоспорим. Однако если современный поэт поставит после заглавия стихотворения 100 миллионов восклицательных знаков, процент совпадения на количественном уровне будет ничтожным. Означает ли это, что факт заимствования больше не имеет места? Конечно, нет. Огромное количество восклицательных знаков нельзя расценивать как важную часть произведения, обладающую полноценным смыслом. Этот пример показывает, что числовой метод должен сопровождаться лингвистическим анализом содержания и композиции текста, иначе эксперт приходит к абсурдным выводам. Далее эксперт пишет: «Однако указанный объем сходных фрагментов нельзя счесть заимствованным из диссертации В.В. Белова, поскольку у авторов имеются совместно подготовленные публикации, а также защищенные патенты. Установить точное происхождение сходных фрагментов в рамках данной экспертизы не представляется возможным, поскольку тексты совместно опубликованных статей на рассмотрение эксперта не представлены». Стр. 38 Процитированный фрагмент демонстрирует, что эксперт фактически подменяет понятия: эксперта спрашивают не о происхождении тех или иных фрагментов, а о факте заимствования частей конкретного текста, представленного на исследования. Эксперт правильно указывает, что «тексты совместно опубликованных статей на рассмотрение эксперта не представлены», эти тексты и не должны исследоваться в рамках производимой экспертизы. По этим текстам суд вопроса не ставит. Фактически эксперт сам для себя переформулировал и расширил вопрос суда, после чего отказался на него отвечать. Дальнейший вывод эксперта является правовым и находится в компетенции суда: «Оспаривание авторских прав Н. А. Белика на указанные патенты, предпринятое В.В. Беловым в 2007 году, не дает оснований считать неправомерным использование патентов в 2003 году при подготовке и защите диссертации». Стр. 38 В этой части заключения эксперт дает правовые оценки решениям суда, признает правомочными или неправомочными действия третьих лиц, что, безусловно, не входит в компетенцию эксперта и уводит от научного и объективного исследования текстов диссертаций с целью ответа на вопросы суда. Для ответа на третий вопрос суда эксперту необходимо было провести автороведческое исследование фрагмента, указанного судом, с использованием всех необходимых лингвистических методов исследования. Однако эксперт счел необходимым заключить: «В исковом заявлении В. В. Белова имеется указание на использование материалов защищенной им докторской диссертации в диссертации Н. А. Белика без конкретного указания на отдельные ее части. Поэтому определить, какая именно часть диссертации Н. А. Белика является спорной и, соответственно, является ли Н. А. Белик ее автором, не представляется возможным». Стр. 38. Такая позиция эксперта видится парадоксальной и необъяснимой: суд указал эксперту конкретный фрагмент для исследования. Суд не спрашивал о диссертации в целом. Но эксперт проигнорировал указание суда и по какой-то причине счел для себя более правильным обратиться к оценке материалов дела, анализу искового заявления истца. Никаких логических объяснений действиям эксперта дать не представляется возможным. Как уже сказано выше, четвертый вопрос суда является по своему содержанию правовым, и эксперт не имел возможности отвечать на данный вопрос. Для ответа на вопрос 4 необходимо осуществить судебное следствие. При ответе на пятый вопрос эксперт продемонстрировал непонимание лингвистических терминов «прием» и «средство». Для ответа на данный вопрос необходимо было исследовать особенности индивидуального стиля каждого из авторов, проанализировать степень схожести авторских стилей в спорных фрагментах. Данное исследование не могло ограничиться констатацией того, что сравниваемые тексты написаны научным стилем (это не вызывает сомнений), а также того, что имеются орфографические и пунктуационные неточности. Исследование по вопросу 5 с научной точки зрения не состоялось. ВЫВОДЫ

1. Для ответа на вопросы 1, 2, 3 и 5 требуются специальные познания в области лингвистики, обращения к научно-лингвистическим понятиям «текста», «заимствования», «авторства», «речевого приема», «речевого средства».